Григорий Юдин жжот прямо из мякотки США:

Только что я открыл члену избирательной комиссии на участке в Челси правду об американской избирательной системе и чуть не довёл его до нервного срыва.

Дело было так: мы с приятелем пришли голосовать на демократических праймериз (то есть голосовать пришёл он, а я за ним увязался). 

Выяснилось, что на этом участке его нет в списках избирателей. Полистав списки несколько раз вдоль и поперёк, координаторы выдали ему бюллетень и конверт, на котором он должен был указать своё имя и адрес. 

Бюллетень запечатывается в конверт и обрабатывается отдельно.Что сделал мой приятель-американец? Сказал «спасибо» и пошёл голосовать. 

Что сделал россиянин? Правильно, начал думать о том, какие необыкновенные электоральные возможности открывает эта система. Поскольку к этому моменту меня уже три раза успели спросить, какой мне бюллетень дать – за демократов или за республиканцев, то я решился наконец прикинуться избирателем. Это было нетрудно сделать, поскольку документы комиссия всё равно не спрашивает и спрашивать не имеет права.Когда они уже были готовы дать мне бюллетень и конверт, я понял, что ничто не помешает мне проголосовать. 

Правда, в этом случае я никогда бы не узнал, что случится дальше. 

Поэтому я мысленно попросил прощения у Берни Сандерса и обратился к координатору с вопросом «А что, если я не гражданин США?»

Координатор удивился и начал издалека: «Если Вы не гражданин, то Вам нужно сначала получить гражданство. Потом Вам нужно будет зарегистрироваться избирателем от одной из партий, а если Вы будете независимым…»

— Нет, — говорю, — это я всё понимаю. Мне интересно, что случится сейчас, если я не гражданин и проголосую?

Мужик удивился, переглянулся с другим координатором и через некоторое время сообразил:

— Тогда это будет незаконно.

— Окей, и что тогда произойдёт? Как вы об этом узнаете? Есть какие-то списки, с которыми потом будут сверять моё имя?

— Что? Списки?..

На этот раз они крепко задумались и стали соображать, смотря перед собой. Про списки они, видимо, раньше не задумывались. Поскольку у меня, закалённого на российских выборах, к этому моменту в голове уже созрела дюжина способов обвести систему вокруг пальца, а думали они медленно, то я решил не ждать

:— А что, если я сейчас проголосую у вас, а потом приду и так же проголосую на другом участке?В это время мой приятель закончил голосовать, и клерк начал убирать его конверт в пачку с такими же конвертами. 

Тут он вышел и ступора и сказал:

— Тогда, сэр, это будет уголовное преступление. Вас посадят в тюрьму.

— А как они узнают? – поинтересовался я. 

– Я же не буду писать своё настоящее имя.

Наконец до него дошло, с кем он имеет дело. В этот момент он страшно заволновался:

— Сэр, это совершенно точно незаконно. И вообще… Вы можете голосовать, только если зарегистрированы… Если кто-то об этом узнает, Вам грозит тюремный срок… Я, конечно, не помню точно, какой именно срок, но…Т

ут он стал с опаской смотреть на пачку, куда убрал конверт моего приятеля, а потом и на него самого. Я решил, что ещё немного, и из-за меня Бен на этих выборах останется без голоса и огребёт неприятности, и начал откланиваться. 

Координатор к этому времени полностью потерял почву под ногами и продолжал убеждать самого себя, что система должна меня вычислить. Но как именно, он не понимал.

— Так что если вы и в самом деле не граждане, — сказал он, обращаясь теперь уже к нам обоим,

 — То это означает, что вам нельзя голосовать…

Мы предпочли пожелать ему хорошего дня и удалиться. Всю оставшуюся дорогу я излагал Бену те варианты вброса, которые приходили мне в голову. 

Он удивлённо слушал меня, повторяя «Чёрт тебя подери, а ведь и правда! Как только ты всё это придумываешь?» В какой-то момент он остановился посреди улицы и обескураженно сказал: «Слушай, я знаю, что это звучит странно, но всё работает просто-напросто на предположении, что никто не станет этого делать».

Материал: http://ur-2222.livejournal.com/3681526.html

Единого определения демократии, специально утверждённого в качестве эталона, как, скажем, гиря в Севрском хранилище французской Палаты мер и весов официально утверждена в качестве эталона килограмма — такого определения демократии нет. И нет, прежде всего, потому что само такое понятие исторически менялось и менялось очень значительно. Достаточно вспомнить, что в Греции понятие «демос», то есть, народ и «охлос» - толпа существенно различались, и то, что сейчас у нас называется всеобщим избирательным правом, греки, авторы термина «демократия» - то есть, власть народа сочли бы в лучшем случае охлократией, властью толпы.

Более или менее адекватным считается выражение из Геттисбергской речи Линкольна «правительство из народа, с народом и для народа». Это очень лаконичная фраза, там сказано, что « правительство из народа, с народом и для народа никогда не исчезнет с лица земли». Но опять-таки история самих Соединённых Государств показывает, что это достаточно расплывчатая формула, и, кстати, сама геттисбергская речь была посвящена открытию мемориального кладбища участников сражения около города Геттисберга в ходе Гражданской войны в этих самых Соединённых Государствах — то есть, сама речь сказана как раз посередине этой самой войны, что уже заставляет усомниться в том, насколько однородной была тогда тамошняя власть.

Но, что касается порядка избрания президента Соединённых Государств Америки, то сам этот порядок, хотя в какой-то мере и апеллирует к народу, но проистекает, в первую очередь, из осознания того факта, что речь идёт о союзе государств. В следующем смысле: по правилам, зафиксированным американским законодательством, президента избирает коллегия выборщиков. Причём каждый из субъектов федерации направляет в эту коллегию столько выборщиков, сколько есть депутатов от этого субъекта парламента. А тут уже начинаются интересные нюансы. В Нижней палате, Палате Представителей, присутствуют по одному депутату от каждых трёхсот тысяч избирателей (поэтому, кстати, Палата Представителей непрерывно разрастается по мере роста населения страны), а в Верхней палате по два представителя от каждого из субъектов федерации. Вследствие этого малые субъекты обладают в коллегии выборщиков представительством заметно большим, чем следовало бы при строго пропорциональном представительстве. То есть, возможны случаи, когда тот или иной кандидат наберет большее число голосов в целом, но, если при этом большая часть его голосов будет набрана в больших субъектах федерации с большим числом избирателей, зато его соперник завоюет голоса большего числа этих самых субъектов — пусть даже малых, то он выиграет.

Именно так получилось, например, в 2000 году, когда Гор набрал больше голосов, а выиграл Буш. Причём победа Буша сомнительна ещё и потому, что решающим оказался подсчёт голосов во Флориде, где губернатором в тот момент был его брат Джон Элтон Буш (сокращённо Джэб — его все так и называют), а разница в количестве голосов составила около 300 — не 300 тысяч, а всего 300 голосов, и этого оказалось вполне достаточно для победы во всей стране.

Для чего принята подобная система, а не просто подсчёт по общему числу голосов. Это вызвано именно тем, что страна изначально сформирована из самостоятельных, не зависимых друг от друга колоний Великобритании, и хотя эти колонии немедленно оказались вынуждены объединиться для защиты от бывшей метрополии, но в то же время постарались сохранить максимум самостоятельности друг от друга и от федерального центра, ибо предыдущий федеральный центр, Великобритания, сумел им изрядно насолить — иначе они от него бы, собственно, и не отделились. И поэтому субъекты федерации очень серьёзно относятся к своим правам. Формально считается, что они отдали федеральному центру только то, что перечислено в Конституции, и каждый раз, когда появляется какое-то новое дело, не предусмотренное Конституцией, идёт долгий спор между субъектами федерации и центром о том, в чьей юрисдикции оно должно находиться.

Кроме того, действует ещё внутри каждого из субъектов правило мажоритарности. То есть, каждый из кандидатов выставляет свой список выборщиков, и места в коллегии выборщиков делятся не пропорционально набранным голосам, а тот из кандидатов, что наберёт больше, отправляет в федеральную коллегию своих выборщиков, и таким образом, учитываются фактически только голоса тех, кто был за этого кандидата — именно это и порождает конфликты, вроде того, что был в 2000 году.

Наконец, что касается самих выборщиков, то если с первого раза коллегии не удаётся избрать президента, то на последующих голосованиях выборщики уже не связаны обязательством голосовать за конкретного депутата, а могут действовать по своему усмотрению. И наконец, если им не удасться прийти к согласию до открытия первой сессии Конгресса, избранного на тех же выборах, а президентские выборы там совмещены с парлпментскими, то коллегия выборщиков распускается, и право избрания президента передаётся совместному заседанию обеих палат парламента, что выглядит демократичнее, поскольку понятно, что эти члены парламента голосуют по крайней мере сообразно с волей своих партий, а представительства от каждого субъекта федерации в Парламенте принадлежат не одной партии — там могут быть депутаты от одного и того же субъекта федерации, принадлежащие к разным партиям.

Я уж не говорю о том, что программное обеспечение новейших электронных машин для подсчёта голосов объявлено коммерческой собственностью компании-разработчика и на этом основании строго засекречено от всех, включая самих парламентариев.

Словом, это можно в какой-то мере назвать демократией, ибо мнение народа в целом, пожалуй, учитывается. Но происходит это таким сложным образом и настолько негарантированно, что, пожалуй, из всех известных мне систем избрания главы государства, включающих этап голосования, именно американская система наименее демократична. По мне, так даже парламентские республики, где президента сразу избирают голосованием парламента — и то в большей степени, чем американская система учитывают позицию избирателей.

Называть себя самым демократическим государством американцы могут примерно на таком же основании, на каком называют, например, свои внутриамериканские турниры по американской разновидности лапты и регби мировыми чемпионатами по бейсболу и футболу. Они естественно имеют право называть эти чемпионаты мировыми — просто потому, что за пределами этой страны практически никто в эти игры не играет, поэтому их чемпионаты автоматически оказываются общемировыми. Точно так же американскую систему выборов можно считать демократичной, если старательно закрыть глаза на все остальные.

Анатолий Вассерман